Я не хочу уходить
Четыреста долгих лет продлится зима
Больше чем можно простить,
Больше чем можно спасти из пустоты

Очень давно, еще в бытность придворным магом, Пьеро не сумел остановить надвигающуюся катастрофу, хотя оказался одним из немногих, кто предвидел ее приближение: проклятый и отверженный, он вынужден был смотреть на то, как рушится его страна и как немногие выжившие - обычные люди, ничем не провинившиеся перед небесами - превращаются в отвратительных монстров. Все, связанное с Каэнри'ах, было предано забвению; все, оставшееся от нее - обречено.
Но Пьеро отказался быть обреченным.
Из проклятого он сделался проклятием, бросив вызов самим небесам и собрав вокруг себя тех, кто не страшится следовать его путем. Если ему не нашлось места в этом миропорядке, он построит новый - под рукой Царицы, первой, кто услышал его.
Без Пьеро не было бы Дотторе - это признает даже сам заносчивый Доктор: кто еще дал бы изгнаннику из Академии, скрывающемуся в пустыне изгою, ресурсы и возможности для того, чтобы спокойно заниматься своими еретическими исследованиями? Кто еще бы помог ему из гонимого отщепенца сделаться пугающим Предвестником - не слишком способный на привязанности Дотторе помнит, кому обязан всем, а кроме того он уважает талант и силу, а этого у бывшего придворного мага в избытке.
Пьеро пережил свою страну, катаклизм, унесший бессчетное количество жизней, и большую часть своих соотечественников; Дотторе иногда думает, что таково истинное проклятие Пьеро - переживать.
Но он не уверен, что Пьеро пережил.
От Царицы:
На него взор свой обращает божество. Крио Архонт Снежной — первая из богов Селестии, кто лично посещает Каэнри’ах. Она приезжает к ним с надеждами на новые открытия и дружбу, с неподдельным любопытством обо всём расспрашивает и искренне восхищается независимой, гордой нацией, ни в чьём божественном покровительстве не нуждающейся. Царица предлагает им быть равными, засыпает подарками и покоряет чистосердечием. Очаровательная и кокетливая, лёгкая на подъём, открытая, величественная, но лишённая надменности, она страстно тянется к жизни — и находит её.
Как бы заочно к ней ни относился будущий Пьеро, она не оставляет шанса своему проводнику быть равнодушным к ней. Царица выбирает его — среди всех вьющихся вокруг новой диковинки дворян Каэнри’ах она обращает свой взор на него, дарит ему на считанные дни свою любовь. Таких романов у неё было множество, но отчего-то именно ему она на прощание оставляет своё кольцо — пусть обещает сохранить до следующей их встречи. Кольцо останется у него и во второй её приезд — пусть обещает беречь, думать о ней и ждать, пусть пишет ей и, коль отважится, приедет сам.
На третий раз она приносит смерть.
На третий раз она становится предателем, цепным зверем Селестии, вьюгой вытягивающим жизнь и сметающим льдами дворцы. Она становится их наказанием за своеволие, она ломает всё, что так любила в них — за жалкими попытками спасти тайком хоть что-то прячется мольба об искуплении. Царица убивает его рыцарей и громит каждый камень его пристанища. Но, когда Пьеро лежит перед ней раненый и поверженный, она щадит его — и крадёт из-под носа Селестии.
Осколочек Каэнри’ах, изломанный и проклятый, она уносит за собой, чтобы сделать своим возмездием. И, если повезёт однажды, — судьёй.
Им приходится строить всё заново, на вражде и желании мести — сотрудничать. Царица не надеется на прощение, но просит быть её союзником, просит, объединившись общей целью, встать на её стороне. Два жестоких, изодранных сердца с годами открываются друг другу совсем по-иному: нет никого, кто мог бы в полной мере разделить их понимание. Они жаждут крови Селестии любой ценой, и верность этой одержимости вновь сращивает их. Крепче, искреннее, горячее, чем когда-либо.
Он становится вернейшим из её подданных, правой рукой, холодным разумом и главным инструментом восстания. Пьеро стоит лишь на ступень ниже неё, и вся земная власть в Снежной с годами собирается в его руках: нет никого опаснее консорта, и нет души, что прорвалась бы к горлу Царицы, миновав её Пьеро. Он сдерживает её импульсивность, хватает за руку, когда та тянется опасно близко к Бездне, и бережёт, как последнюю драгоценность. Царица наделяет его силой, зовёт сапфиром, что венчает её корону, и ведёт неустанно поход, что через сотни лет, налившись силой, обернётся восстанием против Селестии. Они повязаны одним желанием, одной яростью, страстью и злобой — и чем-то ещё, что заставляет чувствовать себя неотделимым от другого.
Вокруг Пьеро вьются десятки женщин при дворе, но его сердце на зубцы насажено — изъеденное разъедающим его проклятием, оно венчает корону его госпожи.
У Царицы Снежной есть свой Шут — если однажды, так и не простив, он убьёт её, комедия выйдет поистине божественной.

Я узнаю эту тень
Четыреста долгих лет продлится мой сон
О Господе в пустоте,
О том как вертится чертово колесо

Нёвиллет старается не привязываться к людям - это мешает столь высоко превозносимой беспристрастности юдекса Фонтейна; но хуже того - оставляет на сердце ноющую рану: бессмертный среди смертных, он обречен наблюдать за тем, как люди вокруг него превращаются из детей в стариков, и вскоре за расцветом видеть их угасание. Вода, однако, везде находит лазейку - что-то просачивается сквозь щели выстроенной вокруг драконьего сердца защиты, и Нёвиллет время от времени обнаруживает подле себя тех, кого мог бы назвать друзьями - таких, как ворчливый администратор крепости Меропид.
Таких, как Клоринда.
Отношения их как-то незаметно перешли от рабочих к дружеским, почти семейным - настолько, что иногда Нёвиллет ловит себя на странном ощущении, будто его собственная подчиненная относится к верховному судье с почти материнской снисходительностью; и это отчего-то совершенно не задевает, но дарит странное чувство иллюзорного родства, чуждого никогда не имевшему семьи дракону. Даже зная, что ждет его в будущем - болезненное расставание с той, чей срок несправедливо короче его собственного - он не может заставить себя жалеть о связавшей их дружбе.
Но иногда, когда он задумывается об этом чуть дольше положенного, начинает моросить дождь.

если Барбело, Наама и Астарта - это Виа-Гра, то Лилит - это Меладзе, кто понял, тот понял хд
Ты пала первой, потому что отказалась преклонить колени перед навязанным тебе мужем. Тебе было сложнее всех, ведь этим миром всегда правили мужчины, а женщины были лишь их красивым дополнением. Но ты доказала всем, и в первую очередь Создателю, что мы достойны большего, что ты достойна большего. Ты первая преобразовала свой свет в бесконечную тьму, и ни разу об этом не пожалела. Ты стала матерью первых грехов, первых демонов, которые будут мучить столь излюбленных Создателем людей. Ты стала учителем, наставницей тех ангелов, которые также, как и ты отказались повиноваться.

Мама. Слово кажется чужеродным, когда срывается с моего языка. Я не отрываясь смотрю на экран, на котором темноволосая женщина склоняется над уже бездыханным телом, а после скрывается с места происшествия. Отрывок повторяется снова и снова, позволяя мне рассмотреть в деталях и лицо женщины, и другие мелочи. Мне хочется кричать, что это подделка. Хочется выпустить на свободу алый хаос моих сил, но я лишь сильнее впиваюсь ногтями в свои ладони. Я-то помню тебя доброй и понимающей, мама. Я помню твои теплые руки, когда ты заплетала мои волосы, помню твой мягкий и успокаивающий голос - ты всегда пела мне колыбельные, если из-за кошмаров я не могла уснуть.
И ты должна быть мертва. Бомба Старка убила тебя.
Видимо, этого недостаточно.
После Альтрона и Соковии, у меня и Пьетро взяли образцы крови для внесения в базу Щ.И.Т.'а. Каково же было общее удивление, когда помимо очевидного совпадения с Магнето, выявилось ещё одно - так и не раскрытое убийство политика небольшого государства в восточной Европе, который мешал некоторым личностям с определенной властью. В распоряжении разведки было лишь довольно размытое видео и частички кожи с орудия убийства, но твой образ всё ещё слишком яркий в моей голове. Я не могла не узнать тебя. Запись датируется тем же годом, когда мы с братом попали в плен к Г.И.Д.Р.'е. Ты знала об этом? Или тебе просто всё равно?
Поверь мне, я найду тебя, Ведьма. Так ведь тебя называют? Вот только, ведьма из нас двоих только я.
Я помню всё. И я никогда не смогу простить тебя.

Перво-наперво, давайте мы немножечко подвинем канон второй Головоломки. Мы с Гневом предлагаем вам быть нашей единственной и любимой дочерью со всеми вытекающими из этого отношениями. Впрочем, чисто сладкой и сахарной истории тоже не видим, конфликтов можно придумать бесчисленное количество по взаимному желанию. В любом случае, мы с отцом будем сильно любить тебя, и иногда перебарщивать с заботой, уже прости стариков.

В Братство Роуг приводит Мистик. Эрик закатывает глаза: слишком много молодёжи с учётом недавно присоединившихся Алой Ведьмы и Ртути, слишком много переменных — сегодня они хотят одного, назавтра их приоритеты могут смениться. Но отказать Мистик он не может, да и способности Роуг — не то, от чего можно просто так отмахнуться. В конце концов, девчонка отлично себя демонстрирует в его борьбе со всем миром. За её показной грубостью скрывается нежная и ранимая натура, а наблюдая за тем, как Мистик носится с ней, словно с родной дочерью, Магнето непроизвольно вспоминает собственную семью. Ту, которую у него отняли.

Его война с человечеством заканчивается быстро и весьма позорно. Команда мутантов под руководством Чарльза Ксавье разбивает Братство, а Эрика отправляют в стеклянную тюрьму. Человеческую, разумеется. Он натурально гниёт там, напичканный препаратами, которые медленно лишают его рассудка и воли к жизни, пока те же самые Люди Икс под руководством того же самого Чарльза не приходят, чтобы вытащить его. (Как впоследствии окажется, чтобы вести род мутантов к процветанию.)

В следующий раз он встречает Роуг уже в Школе для одарённых подростков, частью Людей Икс. Признаёт, что геройство ей к лицу, как и медленно отрастающие волосы и новый, более женственный образ. Она так забавно прячется от него по всему особняку, неспособная решить, стоит ли подойти и объясниться или делать вид, что она никогда не была частью Братства, что однажды, столкнувшись в коридоре, Магнус шутит: «Уверен, они сожрут тебя с потрохами, если ты хотя бы заговоришь со мной». Начавшаяся после этого игра в гляделки его веселит. (Иногда Магнето ловит себя на том, что Роуг ему симпатична, и, будь он моложе, он бы точно… Нет, плохие мысли, которым точно нельзя давать право на жизнь.)

Не веселит разворачивающаяся на его глазах любовная драма Роуг, которая чуть не толкает её воспользоваться разработанным людьми препаратом от гена икс.

Он ловит её на выходе из Школы, стягивает с руки перчатку и под протестующий крик касается ладонью ладони. И — ничего; тонкое магнитное поле надёжно защищает его тело от воздействия её способностей. В его голосе проскальзывает с трудом сдерживаемая злость, когда он бросает: «Никогда не меняй ничего в себе ради других».

Магнус чётко видит тот самый момент, когда она влюбляется.

И ему бы быть тем самым сознательным взрослым… Но.

У тебя была прекрасная ангельская жизнь: век шел за веком, эпоха сменяла эпоху, а человечки – набедренные повязки на костюмы-тройки.  Порхай и наслаждайся бесконечным сериалом. А потом с тобой случились Винчестеры: двое сумасшедших, никак не способных понять фразу «так предначертано», отказывающиеся верить в судьбу и готовые на пару встать против всего остального мира. Ни капли покорности и смирения. И по какой-то необъяснимой причине ты и сам захотел стать тем, кто выбирает свой путь, а не следует приказу слепо, как всегда было заведено у ангелов. Подцепил от двух жалких людишек эту неизлечимую болезнь под названием «свобода воли», превратившись в верного хранителя для нас с братом. Пусть не всегда все гладко, и временами наши пути и взгляды на "хорошо" и "плохо" слишком сильно расходятся, в критический момент мы можем положиться друг на друга.

⌛ «Макс, а не Максин.»
⌛ Мисс "полароиды - это клёво".
⌛ Девочка, которая пытается запечатлеть очень странные вещи. От эстетично забитой мусорки до заброшенного боулинг клуба.
⌛ Может обернуть время вспять, но всё равно налажает.
⌛ "Let's thrash, shaka brah"
⌛ Притворимся, что сверху было написано что-то крутое, а не странное.
⌛ Погналась за синекрылой бабочкой в туалете, а наткнулась на синеволосого панка под дулом пистолета.
⌛ Один из самых клёвых преподов в университете, хорошие оценки льются рекой из-под её пера.
⌛ Верная подруга настолько, что ради встречи с вами порвёт весь пространственно-временной континуум. И не один раз.
⌛«Когда закрывается дверь, открывается окно... Или что-то в этом роде.»
⌛ Знаток депрессии. Пижама, бумажные салфетки, куча острой еды, мороженной и нон-стоп марафон ужастиков.
⌛ Отсылки наше всё, пусть и большую часть мало кто поймёт.
⌛ разрывная от Макс «Ты что, хлопья? »

Мой отец обещал меня тебе, и сначала я думала, что он действительно не ошибся. Нам было хорошо вместе, наверное. Какое-то время. Но я так и не смогла полюбить тебя. А любил ли ты меня? Или просто хотел получить? Меня и моё приданное? Скажи мне, ради чего ты преследовал меня? Из любви ли? Я счастлива с другим, но примешь ли ты мой выбор? Тебе не сделать меня счастливой, так отпусти.

Ахерон... Её имя – словно чужая маска, которую она взяла без спроса. Иронично, что оно, как не странно, идеально подошло ей. Ведь это имя словно эхо призрачной реки, текущей сквозь сны и реальность.
Её меч, выкованный из останков богов, не просто оружие, а реликвия ушедших веков, что хранит в себе воспоминания. Лезвие клинка шепчет о том, как всё началось и как погасли звёзды, как тьма поглотила родной мир, погрузив его в Бездну Небытия.
Эти воспоминания отражаются эхом в её снах. В них над рукотворными ребрами, что когда-то были прекрасными городами, навеки застыло небо, укрытое свинцовыми тучами, с которых всегда моросит дождь.
Но эти сны не пугали её. Ведь она давно утратила способность бояться.
Уста её не помнили вкуса. Лишь пустота, лишенная какой-либо услады. Эмоции покинули её. И тем не менее она продолжила свой путь.
Шагая сквозь Бездну в одиночестве, её не сопровождают не ветер, не звери, не даже тени погибших богов – только дождь струится за ней, будто невольный спутник.
Она – последний отголосок Идзумо, последний вздох, застывший меж бытием и забвением. Она – не человек, не богиня, не призрак. Она – Воплощение Небытия. И её имя: Райдэн Босэнмори Мэй.

Моя любовь к динамике "наставник - великовозрастный ученик и друг" накладывается на Ино и Нанами идеально. Поэтому я очень жду Ино для любого времяпровождения: от ловли проклятий до снятия кошек с дерева и снятия пробы с очередных кулинарных экспериментов Нанами. Тонкий баланс между ведром стекла и ведром с мороженым флаффом выдерживать умею.
Традиционно говорю, что готов подписаться на любую или практически любую АУ или кроссовер, так что если ты вдруг мечтаешь посмотреть на то, как Ино и Нанами превращаются в актёров дорам и охотников на демонов одновременно, я буду только рад. У нас уже есть Татарстан-АУ, нас мало чем удивишь.
Чуть не забыл: ничего не загадываю, но если мы увидим, что отношения у персонажей начинают двигаться к той грани, которая отделяет просто дружбу от крепкой мужской дружбы (тм), то, опять-таки, буду только за.

Алиса загадочна. Её фигура окутана переплетением слухов и тайн, а её долгая жизнь сплетена из загадок. За сотни лет, она побывала в каждому уголке Тейвата, но её любопытство не угасло – оно лишь сильнее разгорелось в жажде новых открытий.
Узнав о загадочной Главе Шабаша Ведьм, чей возраст исчислялся веками, Варка был готов к встрече с кем угодно.
В воображении возникал то образ сморщенной старухи, на чьем лице, время выписало целую историю прожитых столетий; то статной и холодной женщины, уставшей от мира, что ей был уже давно абсолютно понятен; то невероятного существа, чью истинную форму, едва ли могло охватить человеческое воображение.
По иронии судьбы, реальность, однако, оказалась совершенно иной. Его взору предстала молодая, невероятно красивая женщина с заостренными ушами, чьи янтарные глаза святились любопытством, а на губах играла теплая улыбка.
Алиса в окружении других Ведьм, поприветствовала Варку, сразу же пригласив его разделить их чаепитие. Магистр с благодарностью принял приглашение и занял предложенное место.
За сим, последовала долгая и оживленная беседа – наполненная то легкомысленными шутками, то переходящая в серьезные и даже философские темы. Это был разговор, в котором Варка блеснул всем своим красноречием. И возможно благодаря этому, а также своим искренности и открытости, он сумел завоевать расположение Шабаша и заключить с ними договор.
Что скрывалось за условиями договора – не знал никто, за исключением самого Варки, а также Ведьм Шабаша. Но с тех самых пор Магистр Ордена чувствовал уверенность, благодаря тому что у Мондштадта был могущественный союзник. А сама же Алиса стала появляться в городе куда чаще.