Слабоумие и отвага. В принципе, на этом можно было бы и закончить. Но раз уж мы здесь, то давай продолжим. Рюджи не зря считают одним из самых проблемных учеников, ибо есть за что. Низкая успеваемость, задиристый характер и история конфликта с физруком сделали своё дело. На Рюджи косо смотрят, не спешат заводить разговор, а бывшие друзья и товарищи и вовсе его ненавидят. Несмотря на всё это, паренек не сломался, сумел сохранить стержень, доброту и желание добиваться справедливости. И возможно именно поэтому одним дождливым днём судьба свела его с новичком, которому также не повезло стать изгоем. И вот тут-то… Жизнь обоих резко изменилась.
Рен и Рюджи – лучшие друзья, можно даже сказать, что те самые братюни, которые отлично дополняют друг друга. Светловолосый холерик нередко идёт на поводу у своих чувств. Но лохматый флегматик способен вовремя осадить друга. Такое уже случалось не раз и не два. И Рюджи благодарен другу за это. А Рен же благодарен Сакомото за то, что тот отличный друг и товарищ, с которым можно и время хорошо провести и довериться в бою.

Рейнира была любима - избалованная отцом, обласканная матерью, она с малых лет привыкла к восхищенным взглядам, провожавшим ее; к тому, что ее расположения ищут; но чем ярче свет, тем глубже тени - с годами количество недоброжелателей ее росло: кого-то задели колкие слова, брошенные острой на язык принцессой, кого-то оскорбляли ее вольные манеры, а кого-то задела необходимость преклонять колено перед той, кого Визерис назвал своей наследницей в обход сложившегося порядка.

Рейнира любила - неважно, была ли она преданной - пусть и не всегда покладистой - дочерью, заботливой матерью своим и чужим детям или пылкой возлюбленной, но во всем и всегда ее всегда вело горячее сердце - но оно же привело ее к погибели.

Летописцы потом примутся спорить - ее назовут Отрадой королевства и его же проклятием; истинной королевой и самозванкой; матерью и шлюхой - лишь семерым известно, знала ли сама Рейнира, кто она на самом деле, но глядя в распахивающийся огненный зев, за мгновение до вечного мрака, она могла быть уверена в одном - она любила и была любима.

Все остальное рассудит время.

Моя смерть изменила всё. В том числе между нами. Когда-то я действительно любила тебя, Ник. Любила так, что готова была пожертвовать собой ради тебя, нарушать правила ради тебя. Мы были красивой парой, глупо утверждать обратное. Но были, Ник. Я никогда не собиралась причинять тебе боль, но иначе не получается. Я уже не та, кого ты полюбил когда-то. И не смогу полюбить тебя снова. Прости меня и отпусти.

Деймон Таргариен - имя обжигает губы, пахнет дымом и кровью, звенит сталью и шепчет крыльями драконов в ночи. Его душа — это огонь, не знающий полумер: он смеётся, когда убивает, когда целует и когда предаёт; он сражается так, будто каждый удар — это стих из песни, которую он сочиняет на лету; он не король, но ведёт себя как король, он не бог - но смотрит на смертных сверху вниз. Он носит Тёмную Сестру не как оружие, а как продолжение руки — изящно, почти небрежно, но каждый знает, сколько крови этот клинок уже испил; он презирает Отто Хайтауэра не только потому, что тот узурпатор, но потому, что тот скучен, и смеётся, зная, что железный трон тот режет тех, кто слишком слаб, чтобы править.
Он любит, но по-своему — жестоко и неумолимо, как зимний ветер, и любовь его - тяжкое бремя для всех, на кого падет, включая его собственных детей. Бэйла — его огонь, его ярость, его маленькое повторение; он видит в ней себя — неукротимого, дерзкого, готового сжечь мир ради минутной слабости; он учит ее, как дракон учит детеныша: кровью и болью. "Ты ударила первая, — говорит он, вытирая ее окровавленную щеку подолом своего плаща. — Но не добила. Разве я так учил?"
Рэйна — его тень, тихая и опасная, единственная, кто смотрит на него, не опуская глаз. В ней нет ярости Бэйлы — только холодный, отточенный ум, который он так ценит, и Деймон учит её не мечу, а словам. "Клинок режет плоть, — шепчет он, поправляя прядь ее волос. — Но слово раскалывает королевства. Не забывай об этом." Они стоят рядом на балконе, наблюдая, как Бэйла крушит тренировочные чучела, и оба понимают: она никогда не научится ждать, как умеет сестра.
Деймон Таргариен не хочет корону. Он хочет большего.
Он хочет легенды, которая переживёт его в веках - чтобы его обжигающее губы имя раскатилось до краев истории, и даже через сто лет люди вздрагивали, вспоминая, как Деймон Таргариен смеялся в лицо судьбе.

если Барбело, Наама и Астарта - это Виа-Гра, то Лилит - это Меладзе, кто понял, тот понял хд
Ты пала первой, потому что отказалась преклонить колени перед навязанным тебе мужем. Тебе было сложнее всех, ведь этим миром всегда правили мужчины, а женщины были лишь их красивым дополнением. Но ты доказала всем, и в первую очередь Создателю, что мы достойны большего, что ты достойна большего. Ты первая преобразовала свой свет в бесконечную тьму, и ни разу об этом не пожалела. Ты стала матерью первых грехов, первых демонов, которые будут мучить столь излюбленных Создателем людей. Ты стала учителем, наставницей тех ангелов, которые также, как и ты отказались повиноваться.

Mother, I know
That you're tired of being alone
Dad, I know you're trying
To fight when you feel like flying
Я смотрю на свою жизнь без тени сожалений, дракон, испытавший, как и триумф, так и потери. Мне ведомо, как горят города, как рушатся судьбы, как в отчаянном крике погибают чужие надежды. Но есть в этом мире нечто более ценное, чем битвы. Это кровь, что течет в наших жилах, магия Древней Валирии, что наполняет нас силой, и передается нашим детям.

Вермакс – сын мой, сильный и грациозный, рожденный в алом пламени. От матери унаследовал благородную осадку, я же передал тебе свою жажду ветра и неба, непоколебимую связь со своим всадником и отвагу. Ты рос среди королевских стен, в любви и заботе, в постоянных тренировках, как и подобает дракону будущего наследника престола. Ты не просто дракон, которому выпала жизнь в служении человеку, твое сердце пылает яростью драконьей крови, полно решимости и воли предков, следующее зову пламени.

Ты рос, становился сильнее, учился быть не только оружием, но и другом, и союзником. Я видел в твоих глазах то самое пламя, которое не погасить ни старшим драконам, ни смотрителям – пламя и кровь, ветер свободы, жажда показать себя на поле боя, чтобы не оставаться вечность в моей тени. И ты пойдешь за своим всадником до самого конца, и сделаешь требуемый выбор, коль огонь судьбы потребует этого.

В тебе пламя юное, но сильное. И пусть ты не познал войну в полной мере, твои клыки готовы к битве, а крылья – к долгому пути. Ты несешь на себе ярмо королевской воли, а по венам у тебя пламя хаоса в крови, не позволяющее загнать себя в угол. Ты достойный сын своего отца, защитник младшего брата и сестры. Ты заставляешь нас гордиться собой даже тогда, когда мы не показываем этого. Мы любим тебя и всегда будем на твоей стороне., чтобы не случилось, куда бы не несли тебя ветра.

Мама. Слово кажется чужеродным, когда срывается с моего языка. Я не отрываясь смотрю на экран, на котором темноволосая женщина склоняется над уже бездыханным телом, а после скрывается с места происшествия. Отрывок повторяется снова и снова, позволяя мне рассмотреть в деталях и лицо женщины, и другие мелочи. Мне хочется кричать, что это подделка. Хочется выпустить на свободу алый хаос моих сил, но я лишь сильнее впиваюсь ногтями в свои ладони. Я-то помню тебя доброй и понимающей, мама. Я помню твои теплые руки, когда ты заплетала мои волосы, помню твой мягкий и успокаивающий голос - ты всегда пела мне колыбельные, если из-за кошмаров я не могла уснуть.
И ты должна быть мертва. Бомба Старка убила тебя.
Видимо, этого недостаточно.
После Альтрона и Соковии, у меня и Пьетро взяли образцы крови для внесения в базу Щ.И.Т.'а. Каково же было общее удивление, когда помимо очевидного совпадения с Магнето, выявилось ещё одно - так и не раскрытое убийство политика небольшого государства в восточной Европе, который мешал некоторым личностям с определенной властью. В распоряжении разведки было лишь довольно размытое видео и частички кожи с орудия убийства, но твой образ всё ещё слишком яркий в моей голове. Я не могла не узнать тебя. Запись датируется тем же годом, когда мы с братом попали в плен к Г.И.Д.Р.'е. Ты знала об этом? Или тебе просто всё равно?
Поверь мне, я найду тебя, Ведьма. Так ведь тебя называют? Вот только, ведьма из нас двоих только я.
Я помню всё. И я никогда не смогу простить тебя.